Неточные совпадения
Одинцова ему нравилась: распространенные слухи о ней,
свобода и независимость ее мыслей, ее несомненное расположение к нему — все, казалось, говорило
в его
пользу; но он скоро понял, что с ней «не добьешься толку», а отвернуться от нее он, к изумлению своему, не имел сил.
В пользу женитьбы вообще было, во-первых, то, что женитьба, кроме приятностей домашнего очага, устраняя неправильность половой жизни, давала возможность нравственной жизни; во-вторых, и главное, то, что Нехлюдов надеялся, что семья, дети дадут смысл его теперь бессодержательной жизни. Это было за женитьбу вообще. Против же женитьбы вообще было, во-первых, общий всем немолодым холостякам страх за лишение
свободы и, во-вторых, бессознательный страх перед таинственным существом женщины.
Но что ж претит моей
свободе?
Желаньям зрю везде предел;
Возникла обща власть
в народе,
Соборный всех властей удел.
Ей общество во всем послушно,
Повсюду с ней единодушно.
Для
пользы общей нет препон.
Во власти всех своей зрю долю,
Свою творю, творя всех волю, —
Вот что есть
в обществе закон.
Се слабая картина всех пагубных следствий пышного царей действия. Не блаженны ли мы, если возмогли укрыться от возмущения благонамерений наших? Не блаженны ли, если и заразе примера положили преграду? Надежны
в благосердии нашем, надежны не
в разврате со вне, надежны во умеренности наших желаний, возблагоденствуем снова и будем примером позднейшему потомству, како власть со
свободою сочетать должно на взаимную
пользу.
"Понеже — например — из практики других стран явствует, что
свобода книгопечатания,
в рассуждении смягчения нравов, а такожде приумножения полезных промыслов и художеств, зело великие
пользы приносит, и хотя генерал-маёр Отчаянный таковой отрицает, но без рассудка.
В 1905 году было приостановлено издание с 22 декабря по 1 января 1906 года за то, что «редакция газеты „Русские ведомости“ во время мятежного движения, еще не кончившегося
в Москве и
в других городах, явно поддерживала его, собирала открыто значительные пожертвования
в пользу разных забастовочных комитетов, политических ссыльных, борцов за
свободу и пр.».
И вот, с одной стороны, люди, христиане по имени, исповедующие
свободу, равенство, братство, рядом с этим готовы во имя
свободы к самой рабской, униженной покорности, во имя равенства к самым резким и бессмысленным, только по внешним признакам, разделениям людей на высших, низших, своих союзников и врагов, и во имя братства — готовы убивать этих братьев [То, что у некоторых народов, у англичан и американцев, нет еще общей воинской повинности (хотя у них уже раздаются голоса
в пользу ее), а вербовка и наем солдат, то это нисколько не изменяет положения рабства граждан по отношению правительств.
Но теперь обстоятельства переменились. Гришка мог отправляться
в Комарево, когда заблагорассудится, пребывать там, сколько душе угодно, пожалуй, хоть вовсе туда переселиться. Можно, следовательно, надеяться, что он употребит с
пользой свою
свободу. Под руководством такого наставника, как Захар, он, без сомнения, пойдет быстрыми шагами к просвещению и не замедлит постигнуть тайну «приличного обращенья».
Между прочим я писал ей: «Мне нередко приходилось беседовать со стариками актерами, благороднейшими людьми, дарившими меня своим расположением; из разговоров с ними я мог понять, что их деятельностью руководят не столько их собственный разум и
свобода, сколько мода и настроение общества; лучшим из них приходилось на своем веку играть и
в трагедии, и
в оперетке, и
в парижских фарсах, и
в феериях, и всегда одинаково им казалось, что они шли по прямому пути и приносили
пользу.
Божественное самоистощание
в пользу тварного ничто и образует положительную основу тварной мощи и
свободы.
Отчего не убить старушонку-процентщицу — так себе, «для себя», чтоб только испытать страшную радость
свободы? Какая разница между жертвою жизнью
в пользу человечества и какою-нибудь сладострастною, зверскою шуткою? Отчего невозможно для одного и того же человека изнасиловать малолетнюю племянницу г-жи Ресслих и все силы свои положить на хлопоты о детях Мармеладовой? Для чего какая-то черта между добром и злом, между идеалом Мадонны и идеалом содомским?
В истории мира происходит противоборство двух начал: субъективности, духовности, первореальности,
свободы, истины, правды, любви, человечности и объективности, мирности, детерминизма извне,
пользы, устроения, силы, власти.
Но что ж претит моей
свободе?
Желаньям зрю везде предел;
Возникла обща власть
в народе,
Соборной всех властей удел.
Ей общество во всем послушно,
Повсюду с ней единодушно;
Для
пользы общей нет препон;
Во власти всех своей зрю долю,
Свою творю, творя всех волю;
Родился
в обществе закон.
Он ощутил
в себе неудержимый позыв дать горделивый отпор,
в котором не намерен был вступаться за свое произведение, но хотел сказать критику, что не он может укорять
в несвободности художника за то, что он не запрягает свою музу
в ярмо и не заставляет ее двигать топчак на молотилке; что не им, слугам посторонних искусству идей, судить о
свободе, когда они не признают
свободы за каждым делать что ему угодно; что он, Фебуфис, не только вольней их, но что он совсем волен, как птица, и свободен даже от предрассудка, желающего запрячь свободное искусство
в плуг и подчинить музу служению
пользам того или другого порядка под полицейским надзором деспотической критики.